ЭВЗРКУ - Воспитоны часть 4 продолжение

Из дальнейших сообщение стало известно, что первым космонавтом, побывавшим, в космосе был Юрий Алексеевич Гагарин, старший лейтенант ВВС. Еще в космосе ему было присвоено внеочередное звание майор, минуя капитанское звание.
Тут уже стало не до репетиции. Весь личный состав оркестра высыпал на двор и стал живо обсуждать услышанное. Служил с нами уже пожилой сержант сверхсрочной службы, он был довольно высокого роста, носил круглые очки. Вглядываясь в голубизну неба, он то ли на самом деле, то ли в шутку говорит:
- Вон ракета с Гагариным летит на высоте 12,5 километров.
Не успели начать обсуждение этого высказывания, как выбегает из казармы лейтенант Алтунин и приказывает:
- Всем разобрать свои инструменты и выходить строиться! Поедем встречать Гагарина!
Слушавшие так и покатились со смеху, вот так шутка. Но Алтунин прибавил:
- Сейчас к южному КПП подают автобус за нами, а впереди нас поедет командир училища генерал-майор Мешков Н.А. (Тут память несколько подводит Льва Николаевича начальником училища был Смилевец. Примечание В.Михайлова)
Шутки, как ветром сдуло, все бросились за инструментами и заспешили на построение. Наш автобус пропускали через все КПП без задержки, т.к. были заранее оповещены. Выехав на летное поле нашего Энгельсского аэродрома, автобус остановился в нерешительности. Всю дорогу лейтенант со сверхсрочниками обсуждал, что будем играть? Банальные встречные марши сразу же были отвергнуты. Остановились на марше «Славься» из оперы Глинки из оперы «Иван Сусанин». Нот, конечно, не было, поэтому лейтенант, объявив тональность, приказал вспоминать и потихоньку проигрывать свои партии. Воспитанникам приказано было, когда будем играть, то не выделяться. А Гагарин все не появлялся, тем временем на летном поле скопилось множество грузовых и легковых машин, стоявших врассыпную. Вдруг все разом увидели и услышали приближающийся вертолет МИ-8, летящий на низкой высоте. Стали раздаваться крики:
- Летит! Летит!
Разом, машин 100 или больше, рванулись с места, и все стадо погналось за вертолетом. Вертолет приземлился у здания КДП (командно-диспетчерского пункта). По трапу из вертолета спустился Гагарин в голубом комбинезоне и шлеме и прошел в здание, как потом выяснилось, доложить руководителям полета. Минут через 15-20, Гагарин вышел в сопровождении высоких воинских чинов, кто-то из них усадил Гагарина в близ стоящую Победу, это была машина нашего генерала Мешкова Н.А.. Он с радостной улыбкой вскочил к нам в автобус и сообщил, что его машину забрали для поездки Гагарина. Теперь все машины устремились за машиной Мешкова Н.А., которая поехала к зданию штаба авиационной дивизии. Кругом стояла неимоверная толпа, а ведь тогда вход в Летный городок был по пропускам, откуда столько народу набралось? Здесь Ю.А. Гагарин был соединен по телефону с Н.С. Хрущевым и ему лично доложил об успешном полете. Пока толпа ждала появления Гагарина, рядом с нашим оркестром вот что произошло. Дом офицеров тогда был обнесен секциями из металлических прутьев, укрепленных в кирпичные столбы. Под тяжестью висевших на заборе, он наклонился вовнутрь и медленно завалился. До сих пор перед глазами картина, как падающим забором накрыло мальчонку начальной школы, благо, что его головка пришлась между прутьями ограды, а забор не прижало к земле, он даже не испугался. Когда Гагарин вышел из Дома офицеров, то дорогу ему проталкивали несколько полковников, меня это очень тогда удивило. И еще. Одна молодая женщина, стоявшая рядом с нами в толпе, исступленно кричала, привлекая всеобщее внимание:
- Юрочка, я тебя очень люблю!
Вечером, когда я пришел на подготовительные курсы, находившиеся на Капроновом, то в коридоре рассказал ребятам, что встречал Гагарина. Как то об этом сразу узнали все и преподаватель, пригласила меня к доске, чтобы я во всеуслышание повторил свой рассказ, что я с удовольствием и сделал.
Уже после я узнал, что на старте, будучи в ракете, когда у Гагарина проверили артериальное давление, то были поражены: 120 на 80. Значит, Юрий Алексеевич говорил чистую правду, что не волнуется.
И еще меня поразило, когда на последнем этапе уже перед самым полетом стали выбирать, кто полетит, а кто будет дублером, Ю. Гагарина и Г. Титова раскручивали на центрифуге, с помощью приборов проверяя физические и моральные перегрузки. Ю. Гагарин в соответствии с самочувствием отказался от дальнейшего повышения скорости вращения центрифуги, а Г. Титов просил продолжать увеличение нагрузки, хотя уже и с этой справлялся с трудом. Тот факт, что Гагарин оказался более объективным и стал решающим при выборе, кто первым полетит в космос.
Потом выяснилось, что и моя двоюродная сестра Галина Колбасина, работавшая в то время на заводе «Почтовый ящик № 213» на участке проверяющим работу собранных манометрических авиационных приборов, тоже оказалась причастна к полету Гагарина. После удачного полета Ю.А. Гагарина, трех девчушек этого участка, Колбасину, Шамылкину и Аникиенко наградили ежемесячной премией 120%, это была радость двойная, и деньги оказались не лишними, и с искренней гордостью девочки говорили: «И мы причастны к безотказной работе приборов космического корабля «Восток».
Через некоторое время строго конфиденциально стали распространяться анекдоты на космические темы. Вот один из них:
«Вызвали однажды руководителей космических исследований в Политбюро, где товарищ Брежнев им по партийному прямо сказал, мол, американцы первыми высадились на Луну, это, товарищи, позор, а теперь наша главная задача первыми высадиться на Солнце. «Но мы же сгорим»,— попытались возразить ученые. На что им строго было замечено: «Здесь что, по-вашему, дураки сидят? Ночью полетите». ("Через некоторое время" - это ровным счетом через восемь лет, именно столько отделяет полет в космос Гагарина и высадку Нила Армстронга и Эдвина Олдрина на лунную поверхность по программе полета Аполлона - 11. Примечание В.Михайлова)