Училище закончил в 1963. Написал рапорт о желании служить в Забайкалье, а направление получил в Московский округ ПВО. В Брянский корпус, в 260-й Брянский полк. В полку определили меня командиром стартового взвода, хотя я и изучал не старт, а станцию, да и практику войсковую проходил на ней. Но, толком расстроиться не успел, что не по специальности, через пару дней получил новое назаначение офицером наведения. Хоть и не Забайкалье, а первое время пришлось пожить в палатках, казармы не было, сооружений для техники не было тоже - типичная ситуация для ракетчиков ПВО. Однако, никаких скидок в боевой подготовке и боевой готовности. Время летело быстро. На теоретические знания, полученные в училище, уже наслаивались практические навыки ежедневной работы на технике. "Правила стрельбы", которые нужно было, для начала, просто заучить как "отче наш", из свода предписаний обязательных к выполнению, незаметно трансформировались в осмысленный внутренний алгоритмом и образ взаимодействия с техникой. Материальная часть из нагромождения холодного железа и гудящих электронных блоков становилась послушным живым организмом, который мог заболеть или закапризничать, как маленький ребенок, а в добром расположении духа вкладывал в мои глаза и руки такую мощь, от которой захватывало дух - я становился стражем небосвода. Беспощадная стальная стрела, только и ждала когда движением пальца я отпущу ее. И тогда она неистово сорвется в огне со стального пьедестала и устремится в свой первый и последний путь, чтобы смертельным зонтиком из тысячи осколков прервать чей-то полет. Что это будет? Ей безразлично - она не будет сомневаться в моем выборе. Так мне тогда казалось...
Летом 1965 в дивизион приехал не маленький коллектив мастеров и инженеров с завода выпускавшего нашу технику. С собой они привезли огромное количество стандартных опечатанных ящиков и всякого инструмента. Заводчане, разбившись на бригады, без лишних слов, разобрали нашу материальную часть на отдельные блоки и начали их методично и скурпулезно модернизировать, меняя ненужное на нужное. Поскольку всем офицерам приходилось (на своей материальной части) принимать в этих доработках участие, то мы быстро поняли, что из нашего 75-го комплекса делают "тропический вариант". Может быть на брянщине и будут когда-нибудь тропики, но что это произойдет не так скоро - в этом мы все были уверены. Да и хорошо знали, где и кому 75-й комплекс в тропическом варианте очень сильно бы пригодился. Так возникло первое предчуствие, что быть нашему военному коллективу в тропиках (и возможно уже скоро - заводчане, закончив работу, засобирались в обратный путь). Кстати, участие в доработках оказалось очень полезным, от заводчан узнал много нового о своей материальной части, о чем не пишут даже мальнькими буквами в "Описаниях и Инструкциях на материальную часть". Потом пригодилось...
В начале 1966 года командира полка и его заместителей срочно вызвали в штаб корпуса. Отсуствовали они несколько дней, а по прибытию сразу провели совещание со всем офицерским составом полка, на котором сообщили, что их поездка штабом корпуса не ограничилась и полку поставлена задача по оказанию интернациональной помощи вооруженным силам Демократической Республике Вьетнам в подготовке специалистов, способных в полном объеме боевых возможностей применять зенитно-ракетный комплекс С-75. Обучение и подготовка вьетнамских специалистов будет осуществляться личным составом полка непосредственно во Вьетнаме. (Так тропики стали реальностью.) Командир полка особо отметил, что 260-й Брянский полк с честью должен выполнить это важное правительственное задание и кто сомневается в своих возможностях может участия в этом не принимать, оставшись на месте постоянной дислокации. Во Вьетнаме идет война, а на войне всякое бывает. Могут даже и убить, а не только легко ранить.
Начали составлять списки тех кто поедет в "тропическую командировку". Отказников в своем дивизионе не припомню, хотя в других подразделениях встречались. Никого не неволили. У нас все оказались добровольцами, но одного желания было мало, учитывался и опыт практической работы, и способность не только работать самому, но и научить других людей, увидевших такую сложную технику впервые. Научить в предельно сжатые сроки - война ждать не будет. Сейчас, спустя почти 40 лет, вспоминаю то время и думаю - мы ехали учить воевать других, а сами не имели никакого боевого опыта. Ехали в то время, когда наш зенитно-ракетный комплекс уже почти год применялся во Вьетнаме и давно уже перестал быть неожиданностью для американских пилотов. Американские пилоты воевали на совершенных (для того врмени) самолетах, имели громадный опыт боевого применения, досканально знали театр боевых действий, обладали мощным вооружением и численным превосходством (у ДРВ вообще не было ничего, чтобы было можно противопоставить америанцам в воздухе). Авиация уже тогда стала козырной ударной силой в любой наземной операции, которая обеспечивала тактический и стратегический успех (и по сей день подход этот к использованию авиации в вооруженных конфликтах у США не только сохранился, но и постоянно совершенствуется).
Во Вьетнам наш полк перебросили самолетом. Совсем рядом, в джунглях, еще до нашего приезда, специально для нашего полка был оборудован 4-й учебный центр. Построено все было из бамбука и тростника, такие постройки вьетнамцы возводили буквально на глазах. Тут нам предстояло в течение полутора месяцев проводить теоретические занятия с использованием в качестве наглядного пособия материальную часть собранную из остатков поврежденных в боях комплексов (конечно, это было не совсем то, но в качестве наглядного пособия подходило). В группе (вьетнамских офицеров наведения) с которой мне предстояло проводить занятия подобрались грамотные в техническом плане люди, имеющие хорошое представление о радиотехнике. Исключительное усердие и трудолюбие, проявляемое ими в изучении техники и боевой работы на ней (такую целеустремленность и желание, с которым учились вьетнамцы мне не приходилось встречать как прежде, так и потом тоже), несмотря на некоторые трудности в переводе, приносило свои результаты и за то, короткое время, отведенное на теоретический курс в учебном центре, мы общими усилиями с программой обучения справились. К этому времени из Союза доставили новенький (прямо с завода, со знакомыми мне уже доработками) комплекс. На нем нам предстояло отработать практические навыки, но уже не в учебном центре, а на боевых позициях, по реальным (а не учебным) целям.
Позицию нам определили под Ханоем, именно он нуждался в защите с воздуха, на одном из постоянных маршрутов используемом бомбардировочной авиацией США для совершения своих регулярных налетов. Ханой имел частичное прикрытие, зенитных комплексов не хватало чтобы полностью закрыть небо на больших высотах, на малых его прикрывала зенитная артиллерия и американцы старались производить бомбометание не опускаясь в зону ее эффективного огня. Наша позиция на малых высотах тоже прикрывалась зенитной артиллерией. После развертывания комплекса на боевой позиции сразу стало понятно, что вести боевые действия придется практически без подготовки исходных данных о тех малых высотах, которыми ограничены наши боевые возможности. Заниматься этим кропотливым делом, рассчитывая углы закрытия по топографическим картам, да и просто заниматься топографической съемкой не будет ни возможности, ни времени. Производить нанесение засветки индикаторов от постоянных местных предметов и гористого рельефа местности путем выхода в эфир было вообще убийственно, выйдя в эфир мы бы сразу подверглись подавлению или в лучшем для нас случае, американцы бы изменили маршрут налета.
Первая стрельба (две ракеты были потеряны) показала, что американские пилоты грамотно используют прилегающий рельеф местности и совершая маневр ухода от ракеты скрываются за возвышенностями закрывающими нам обзор. Поэтому пришлось отказаться от желания атаковать на максимально возможной дальности. Стрельба получалась растянутой. Летчик или успевал заметить ракету по ее следу на значительном удалении, либо предупреждался аппаратурой, установленной на его самолете, определяющей излучение нашей станции наведения ракет, о том что по нему начал работать зенитно-ракетный комплекс. Облако пыли, образующееся при сходе ракеты с пусковой, сразу указывало на место расположения нашего дивизиона. Вывод напрашивался сам собой - атака должна быть внезапной и короткой. Нужно было подавить в себе естественное желание не подпускать к себе близко опасного противника, а начав атаку действовать быстро и безошибочно, зная, что второй возможности мне никто не даст. Мы сменили позицию и вторая стрельба уже была результативной. Так мы начали приобретать свой опыт боевых действий.
Я вступал в противоборство не с самолетом, а с тем кто его пилотировал. У меня не было к нему ненависти, как у моих вьетнамских товарищей. Может быть потому что сейчас под бомбами не гибли мои родные и близкие, как у тех кто был рядом со мной. Может быть потому что этими тропическими ночами горели красными кострами от напалма не мои города и села. И вообще, война была в другой стране и далеко от моего дома. Но, я хорошо понимал, что американскому пилоту глубоко наплевать кого он сейчас накроет удачно сброшенной бомбой - внизу там все враги и он здесь для того чтобы убить этих неизвестных ему врагов, которые по сути ничем и никогда лично его не обидели. Вдали от своего дома, в чужой для него стране, сбрасывая на эту землю свои бомбы, возможно, он свято верил, что убивая делает мир лучше, а может просто делал свою работу.
Когда он появлялся я не знал ни его имени, ни откуда он родом, сколько ему лет, женат он или холост. Не знал кто он по национальности. Точно также и мой противник не морочил себе голову этими бесполезными знаниями. Он знал обо мне только, то необходимое, что могло принести ему победу и как выигрыш - его жизнь: вижу я его или нет, ту дистанцию с которой я его непременно достану, так что ему не увернуться, какие бы виражи он не закладывал. И я о нем знал: что он осторожен и увертлив, а заметив меня или почувствовав опасность он моментально нанесет удар. Всматриваясь в свои индикаторы я словно смотрел ему в лицо, а дышал в затылок, ощущал все его движения и чувствовал, что он делает сейчас в своей герметичной кабине, пролетая на зеленым ковром джунглей, и ждал. Ждал когда сдадут его нервы или победит самоуверенность. И когда это случалось - все! Парень, ты мой! Пуск! И... до встречи на земле (если повезет катапультировась из разваливающегося самолета, если первыми будут свои из группы спасения, а не вьетнамские крестьяне с мотыгами... пусть тебе повезет...). И ничего личного. Сегодня не твой день. А может случится так что и не мой... Все не так просто. "Тад" (F-105 Thunderchief) может быть не один. Он может быть тем кто меня отвлекает в то время как лихой напарник из породы "Диких ласок" (F-105G модернизированный самолет специально предназаначенный для уничтожения позиций зенитно-ракетных комплексов) предвкушая победу посылает мне свой страшный гостинец, который найдет ко мне дорогу по моему лучу. Понять кто из них кто для меня вопрос жизни и смерти.
После появления в СССР ЗРК С-75 в США стали разрабатывать
оружие способное уничтожать эти зенитные комплексы. В результате СШАв 1965 году смогли начать серийное
производство авиационной ракеты AGM-45 (Shrike) самонаводящейся по излучению
радиолокационных станций наведения зенитных ракет комплекса С-75. Усиленная
боевая часть этой противорадиолокационной ракеты была способна уничтожать не
только непосредственно сам источник излучения - антенную систему, но и всю
технику в радиусе до 20 метров, а в сигнальном варианте снаряженная белым
фосфором служила для точного целеуказания местоположения комплекса.
Обозначенная таким образом позиция сразу подвергалась массированной атаке
фугасными или напалмовыми бомбами. Принцип наведения этой ракеты заключался в
том, что она могла автономно определять максимум потока электромагнитного
излучения в диаграмме направленности станции наведения зенитных ракет и
следовать в этом направлении, в случае исчезновения источника излучения
запоминать последнее направление и продолжать полет. Малозаметная для ЗРК и
имеющая большую скорость полета, запущенная с дальности в 50 километров, менее чем за минуту могла поразить позицию
ЗРК. Эта ракета положила начало в развитии нового класса средств
противодействия и огневого подавления зенитных ракетных комплексов. На первом
этапе ее применения во Вьетнаме, до тех пор, пока советскими специалистами не
были найдены "слабые стороны" этой ракеты, являлась эффективным
средством подавления ЗРК. Выявление этих слабых сторон оплачено жизнями и
кровью наших специалистов.
Остановить "Шрайк" в полете было не в наших силах, но осознание как противодействовать "Шрайку" пришло из училищного курса "Системы автоматического регулирования". Для самонаведения Шрайку необходимо постоянное присутствие сигнала ошибки, которое его системы наведения подправляя и уточняя направление полета будут "стараться" свести к нулю и точно вести ракету на цель. Если выключить излучение радиолокатора, то ошибка, необходимая для работы систем самонаведения пропадет, ракета из самонаводящейся станет неуправляемой и отклоняясь от цели будет постоянно увеличивать свой промах. А если еще и "поманить" его в сторону перед выключением излучения, перемещая максимум диаграммы направленности (на этот максимум он в полете и ориентируется) отворотом антенны, то промах увеличится многократно. Так мы и начали свою борьбу со "Шрайками", главное было не пропустить момент его пуска, когда на индикаторе от метки цели отделялась малюсенькая точка и имея большую скорость начинала уходить. Надо было поймать эту точку и зная, что она внимательно следит за нами, повести ее чуть в сторону и убедившись что она восприняла наше движение уводить ее еще и еще, а потом исчезнуть, выключив излучение. (Совершать такие трюки в боевой обстановке, зная что с каждой секундой смерть приближается именно к тебе на один километр, и что у тебя не больше 20-30 секунд в которые ты не должен совершить ошибку, и что это единственная возможность, второй не будет - нужна железная выдержка, хладнокровие и высочайшее профессиональное мастерство. Оператор ручного сопровождения в расчете лейтенанта Щербакова сержант Петр Голубка за боевые действия во Вьетнаме награжден орденом "Красного Знамени".)
Срок командировки заканчивался в ноябре и он с легким сердцем возвращался в Союз. Поставленная перед ним задача была выполнена. Подготовленные вьетнамские расчеты успешно зачищали небо своей страны и, хотя до победы оставалось еще 9 лет, Вадим был уверен, что она обязательно наступит. Во Вьетнаме он оставлял 11 сбитых "Тадов" (это только официально учтенные и подтвержденные командованием ДРВ) с десяток уведенных от позиции "Шрайков" и своих вьетнамских учеников, которые продолжат его счет сбитым самолетам. С собой он увозил полученный боевой опыт, теплые воспоминания о трудолюбивых, самоотверженных людях и крохотный обломок сбитого им самолета.
А дома ждала его Виктория - дочь, родившаяся пока он был в этой тропической командировке...
За участие в боевых действиях и оказание эффективной помощи Республике ДРВ Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23.01. 1967 года « За мужество и героизм при выполнении задания правительства СССР» Вадим Петрович Щербаков был награждён орденом Ленина.
Подробные отчеты о ведении им боевых действий во Вьетнаме были учтены в новых редакциях Правил стрельбы ЗРК С-75.
С 1968 по 1972 годы – капитан Щербаков В.П. – слушатель ВКА ПВО имени Г.К.Жукова.
По окончании академии службу проходил в частях ПВО в Приморье, Одессе, ГСВГ, Польше, Средней Азии на должностях - Командира дивизиона С-75, начальника оперативного отделения, офицера разведки отдела ПВО Ставки ВГК, оперативного дежурного КП ПВО и ВВС Ставки ВГК Западного направления, оперативного дежурного КП ОА ПВО - Ташкент. Награждён орденами « За службу Родине в ВС СССР» 2 и 3 степени.
Справка:
260-й Краснознаменный зенитно-ракетный полк (в/ч 96442 г. Брянск)
В марте 1966 г. полк под командованием полковника Федорова Владимира Васильевича в полном составе был направлен во Вьетнам для выполнения специального правительственного задания. Во Вьетнаме полк подготовил и ввел в строй 274-й ЗРП Вьетнама, провел 43 боевые стрельбы, сбил 25 американских самолетов.
Владимир Васильевич Федоров родился 4 января 1923 года в деревне Карлушково Куньинского района Псковской области. В 1941 году закончил куньинскую среднюю школу и был призван в армию. После окончания ускоренных артиллерийских курсов был отправлен на фронт и назначен командиром орудия. Воевал под Сталинградом, на Курской дуге. Войну закончил в 1945 году в звании капитана. После войны закончил Полтавское Краснознаменное зенитно-артиллерийское училище и продолжил службу на различных должностях в Московском Округе ПВО. В 1961 году с должности начальника штаба – помощника командира Гвардейского Кировско-Путиловского зенитно-ракетного полка был переведен в г. Брянск на должность командира 260-го зенитно-ракетного полка МО ПВО. В 1967 г. по возвращении из командировки Федоров В.В. был переведен для дальнейшего прохождения службы в г. Москву в Управление боевой подготовки МО ПВО. Закончил службу в 1983 году. Ветеран ВОВ, Ветеран Вооруженных сил СССР. Награжден двумя орденами Отечественной Войны (1943 и 1985 гг.), орденами Красного Знамени (1967 г.), «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III ст. (1975 г.) и 15 медалями, в том числе «За оборону Сталинграда» (1942 г.), «За боевые заслуги» (1943 г.), «За победу над Германией» (1946 г.), «За безупречную службу» (1962 г.), вьетнамской медалью Дружбы. Умер 23 октября 1996 г. Похоронен в Москве.
Зам. командира полка по политической части подполковник Валентин Васильевич Нежельский Зам. командира полка по вооружению майор Петров Алексей Яковлевич Начальник штаба полка (во Вьетнаме) подполковник В.Я. Слепых
1-й ЗРДН командир майор И.В. Володин 2-й ЗРДН: Комадир дивизиона майор С.Т. Воробьев Зам. командира по политической части майор П.И. Евдокимов офицер наведения В.П. Щербаков начальник станции А.В. Гусев оператор РС мл. сержант Мельничук оператор РС мл. сержант Тертычный оператор РС мл. сержант Прохоров оператор РС сержант П.Голубка
Командир стартовой батареи В.Н. Косарев Командир расчета ПУ сержант Леканов
3-ЗРДН командир майор И.Е. Пожидаев 4-ЗРДН командир майор А.С. Саморуков Технический дивизион командир майор Б.И.Задорин
